Ошо, есть ли у вас какие-нибудь заповеди для нас?
Вы спрашиваете меня, есть ли у меня какие-нибудь заповеди для вас? Прежде всего, мне само слово заповедь (по-английски «заповедь» – commandment) кажется безобразным. Оно годится для командира в армии. Само слово означает, что вы должны подчиняться: не должно возникать вопросов, заповедь не подлежит сомнению.
Я не командир, и я не хочу, чтобы кто-нибудь находился под моей властью. Я не представляю никакого Бога, каким бы он ни был – иудейским, индусским, мусульманским, христианским. Я не являюсь ничьим представителем. Я представляю только себя. И авторитет, который у меня есть – мой собственный.
Поэтому, конечно, я не могу давать вам никаких заповедей. Это оскорбляло бы вас, это унижало бы вас. Это отняло бы у вас вашу целостность, вашу свободу, вашу ответственность. Нет, я не могу совершить такого преступного деяния. Я могу попросить вас, я могу пригласить вас разделить со мной мое переживание. Я могу стать для вас гостеприимным хозяином, а вы будете моими гостями. Это приглашение, приветствие, но не заповедь.
Какие просьбы я могу обратить к вам? Это будет выглядеть немного странно, поскольку Моисей, Иисус, Мухаммед, Кришна, Махавира, Будда – никто не обращался к вам с просьбами. Для вас у них были только приказы: «Следуй или попадешь в ад». Они не дают вам даже шанса подумать. Они сокращают само ваше существование, само ваше существо, сводят его до состояния объекта. Они сокращают вас до номера расчета в армии. Они не уважают вашу индивидуальность. Поэтому я вижу что-то нерелигиозное во всех этих людях. Они особенные; он особенный потому, что видел Бога своими собственными глазами… Как же вы можете быть равны ему? По какому праву вы задаете ему вопросы? Он видел самого Бога, разговаривал с ним. Он принес вам послание; он посланник.
Он – единственный рожденный сын. Что вы с этим можете сделать? Вы не можете быть равными Иисусу. Все, что вы можете – это следовать, имитировать, быть в психологическом рабстве, которое опаснее любого другого рабства. Экономическое рабство – ничто по сравнению с рабством психологическим. Если вы по-настоящему независимы психологически, то никто не может сделать вас рабом. Да, вас могут убить, но никто не сможет сделать вас рабом.
И все эти люди, отдававшие заповеди, наставления, показывавшие, как жить, как есть, как одеваться, что делать, чего не делать, – все эти люди так или иначе стараются сделать вас психологическими рабами. Я не могу называть таких людей религиозными. Для меня религия начинается с психологической свободы.
Я не могу давать никаких заповедей, но я могу обратиться к вам с некоторыми просьбами. До сих пор никто этого не делал, и это может показаться немного не от мира сего, но что я могу поделать? Только обратиться к вам с некоторыми приглашениями.
Моя первая просьба (или приглашение) такова: не позволяйте умирать своему сомнению.
Это самое драгоценное, что у вас есть, поскольку когда-нибудь сомнение поможет вам открыть истину. Все эти люди говорят: «Верь!» Их первое усилие направлено на то, чтобы разрушить ваше сомнение. Начните с веры, поскольку если вы не начинаете с веры, то на каждом шагу у вас будут возникать вопросы. Поэтому, моя первая просьба к вам: сомневайтесь, пока не откроете. Не верьте до тех пор, пока не узнаете сами.
Раз вы верите, вы никогда не сможете узнать сами. Верование – это яд, самый опасный яд; ведь оно убивает ваше сомнение. Оно убивает ваши вопросы. Оно отнимает у вас ваш самый точный инструмент. Все, чего достигла наука за триста лет, все – благодаря сомнению. А за десять тысяч лет религия не достигла ничего – из-за веры.
Вы можете видеть, всякий, у кого есть глаза, может видеть, сколь многого достигла наука, несмотря на все препятствия со стороны религиозных людей. В чем была основная сила науки? В сомнении. Сомневайтесь, все время сомневайтесь, пока не дойдете до точки, где больше не сможете сомневаться. А вы не сможете больше сомневаться только в том случае, если узнаете что-то сами. Тогда не будет вопроса о сомнении, не будет способа для сомнения. Такова моя первая просьба.
Моя вторая просьба: никогда не имитируйте.
Ум – это имитатор, ведь имитация – это так просто. Быть кем-то очень трудно. Стать кем-то очень легко: все, что для этого нужно – быть лицемером, что не представляет большой проблемы. Глубоко внутри вы остаетесь теми же самыми, но на поверхности – вы все время раскрашиваете себя согласно какому-то образу.
Христианин старается стать похожим на Христа – это и означает слово «христианин». Вы хотели бы уподобиться Христу. Вы на пути к нему – может быть, еще далеко, но все же движетесь помаленьку. Христианин означает человека, который старается помаленьку стать Христом, мусульманин (по-английски «мусульманин» – Mohammedan) означает человека, который старается стать Мухаммедом. Но, к сожалению, это невозможно; этого нет в самой природе вещей. Вселенная создает только уникальные существа. У нее нет понятия о копиях, дубликатах, ксероксах; существование не имеет понятия об этом – только оригиналы.
И каждая индивидуальность настолько уникальна и оригинальна, что стараться стать Христом -значит совершать самоубийство. Стараться стать Буддой значит совершать самоубийство. Поэтому вторая просьба такая: не имитируйте. Если хотите знать, кто вы, пожалуйста, избегайте имитации, имитация – способ избежать познания себя.
Мне всегда нравилось одно высказывание Фридриха Ницше, и я, как и сейчас, во многих случаях находил его загадочно верным. Ницше говорит: «Первый и последний христианин умер две тысячи лет назад, на кресте». Первый и последний… Все остальные просто косные, неумелые люди. Они всеми способами стараются быть христианами, а это совершенно невозможно. Существование и его законы не позволяют этого.
Вы не можете изменить законы вселенной. Вы можете только быть собой и ничем другим. И это прекрасно – быть собой. Все оригинальное имеет красоту, свежесть, аромат, живость. Все имитируемое мертво, тупо, фальшиво, искусственно. Вы можете притворяться, но кого вы обманываете? Кроме себя вы не обманываете никого. И какой смысл обманывать? Что вы выиграете от этого?
Не будьте ни христианином, ни мусульманином, ни индусом – тогда вы сможете открыть, кто вы есть. До этого открытия вы уже покрыли себя всеми видами ярлыков, и потом все время читаете эти ярлыки и думаете, что это вы: вы мусульманин, вы христианин. Эти ярлыки наклеены на вас вами самими или вашими родителями, вашими доброжелателями. Они все – ваши враги. Всякий, кто пытается извлечь вас из вашего бытия, – ваш враг. Это мое определение: всякий, кто помогает вам оставаться, – какова бы ни была цена, каковы бы ни были последствия – решительно оставаться самими собой, тот ваш друг.
Я – не мессия, и я – не пророк. Я только друг, а друг не может сделать то, что вы просите. Какие заповеди я могу дать вам? Никаких. Я не могу сказать вам, что делать и чего не делать. Я могу только объяснить вам, что или вы можете быть собой, или вы пытаетесь притворяться кем-то другим. Пытаться и притворяться проще, поскольку так вы и действуете.
Но в обычной жизни вы не играете роль христианина, вы начинаете думать, что вы христианин. Медленно, медленно, медленно, обусловленные обществом, родителями, образованием, вы становитесь христианином. Вы полностью забываете, что не родились христианином. И вы полностью забыли, в чем ваш потенциал. Вы двигались прочь от направления, в котором мог лежать ваш потенциал. Вы ушли очень далеко, вам нужно вернуться назад.
Когда я говорю это людям, это их ранит. Но я не могу поступать иначе. Вы прошли многие мили, будучи христианином; вам нужно возвращаться многие мили назад, а это трудная задача. И если вы не вернетесь в ту точку, от которой вы отклонились, вы никогда не сможете открыть себя, а это все, что должно быть открыто.
Моя третья просьба такова: остерегайтесь знания.
Стать знающим так мало стоит. Везде можно найти священные книги, везде есть библиотеки, университеты; так легко стать знающим. А раз вы стали знающими, вы стали очень уязвимыми, поскольку теперь эго хочет верить, что это – ваше знание, и не просто знание, но и сама ваша мудрость. Эго хочет выдать знание за свою собственную мудрость. И вы начинаете верить, будто действительно знаете.
Вы не знаете ничего. Вы знаете только книги и то, что в них написано. Наверное, и книги эти написаны такими же людьми, как вы. Девяносто девять процентов книг написаны другими читателями. На самом деле, если вы прочли десять книг, ваш ум настолько переполняется всяким хламом, что вам хочется вылить все это в одиннадцатую. А что еще делать? Вам же нужно разгрузить себя.
Я был профессором в двух университетах и наблюдал сотни профессоров. Это самое снобистское племя в мире. Профессор думает о себе, что является представителем другой породы – ведь он знает. И что же он знает? Лишь слова, а слова – это не переживание. Вы можете все время повторять слово любовь, любовь, любовь, миллионы раз; но это не даст вам вкуса любви. Если вы прочтете книги о любви – а о любви написано тысячи книг, романов, поэм, рассказов, исследований, диссертаций, – то узнаете о любви так много, что забудете, что сами-то никогда не любили, что не знаете, что есть вся эта любовь. Но вы знаете о любви все – все, что написано в книгах.
Поэтому третье: остерегаться знания, быть бдительным к тому, чтобы в любой момент вы могли отложить свое знание в сторону, чтобы оно не закрывало вам видения. Его не должно быть между вами и реальностью. Вы должны идти в реальность предельно обнаженными. Но если между вами и реальностью так много книг, тогда все, что вы видите, – не реальность. Реальность, пока она достигнет вас, будет разрушена вашими книгами, она уже не будет иметь ничего общего с реальностью.
Четвертое…
Я не буду говорить «молитесь», поскольку нет Бога, которому молиться. Я не могу говорить, как это делают все религии, что молитва сделает вас религиозными. Она даст вам ложную религиозность, поэтому из моей религии слово молитва полностью выброшено. Бога нет, а разговаривать с пустым небом – предельная глупость. Есть опасность в том, что вы начнете слышать голоса с неба и выйдете за пределы нормы. Тогда вы станете ненормальными. Тогда вы будете больше не в состоянии что-либо делать, вам нужно будет психиатрическое лечение.
Мое слово, заменяющее слово «молитва» – «любовь>». Забудьте слово «молитва», замените его любовью. Любовь не к какому-то невидимому Богу. Любовь к видимому – к человеческим существам, животным, деревьям, океанам, горам. Расправьте крылья любви так широко, как только можете. И помните, любви не нужна система веры. Любит даже атеист. Любит даже коммунист. Любит даже материалист. Любовь – это нечто, присущее вам, а не нечто, навязанное извне. Нельзя сказать, что может любить только христианин или только индус – это ваш человеческий потенциал. И я хотел бы, чтобы вы полагались скорее на свой человеческий потенциал, чем на ложную обусловленность христианства, иудаизма, индуизма… Не несите их с собой, но несите с собой любовь, это частица вашего бытия – любовь без всякого запрета, без всякого табу.
Все эти религии наложили на любовь табу. Можно понять их стратегию. Стратегия такова, что если любовь находится под запретом, то ваша энергия любви начинает двигаться к молитве. Это просто: вы блокируете путь любви, она находит другой путь. Вы заблокировали ей путь к реальности, она постарается достичь нереального. Вы заблокировали человеческие возможности, она испытает что-нибудь воображаемое, какую-нибудь галлюцинацию.
Все религии нацелены против любви, потому что она опасна: если человек входит в любовь, он может перестать думать о церкви, храме, мечети, священнике. Почему он должен думать? Он может совсем не думать о молитве, ведь он знает что-то более существенное, что-то, дающее большую пищу. Он знает что-то более основательное, зачем ему обращаться к мечтам?
Только подумайте о следующем: попоститесь один день и на следующее утро вспомните, о чем вы мечтали. Конечно, вы мечтали о еде, о пире – это совершенно ясно. Только попоститесь один день, и вам это будет сниться всю ночь… Что случилось? Вы отбросили реальное, но все ваше существо хочет его. Если вы отбросили реальное, то единственное, что остается – найти ему замену, нереальное. О чем бы вы ни мечтали, проверьте: сама эта мечта говорит о том, что вы упустили реальность. У человека, живущего в реальности, мечты исчезают. Ему не о чем мечтать, ему нечего видеть в снах. Когда он отправляется спать, он оканчивает дневную работу. Он оканчивает, и ничто не переходит в его сны.
Если вы живете реальной жизнью подлинно, искренне, полно, сновидения прекращаются. Если вы любите, вы никогда не подумаете о молитве, поскольку знаете реальное – зачем же вам следовать за нереальным, за псевдо? А все эти религии знали только одно: прекратите реальное, вам нужно следовать за нереальным.
Пятое, что я хотел бы сказать вам: живите от мгновения к мгновению – в каждый момент умирайте для прошлого. С ним покончено. Не нужно даже отмечать, хорошим оно было или плохим. Нужно знать только одно: с ним покончено, его больше нет. Его больше не будет… ушло и ушло навсегда; зачем теперь напрасно тратить на него время?
Никогда не думайте о прошлом, поскольку вы растрачиваете настоящее, которое является единственной реальной вещью в ваших руках. И никогда не думайте о будущем, поскольку никто не знает, что будет завтра, как будет завтра, как все повернется, где вы приземлитесь – вы не можете себе этого представить.
Оставайтесь в мгновении, истинно в мгновении, предельно здесь и сейчас, как если бы не было вчера и не будет завтра – только тогда вы сможете быть полностью здесь и сейчас. И эта полнота пребывания в настоящем соединяет вас с существованием, поскольку существование не знает прошлого, не знает будущего. Оно всегда здесь и сейчас. Существование знает только одно время – настоящее и оно – совсем не напряженное состояние, оно – предельное расслабление. Когда вы полностью здесь, вчера не тянет вас назад, завтра не тянет вас куда-то еще, вы полностью расслаблены.
Для меня быть в мгновении – это медитация, предельное пребывание в мгновении. И тогда все так прекрасно, так благоуханно, так свежо. Ничто не стареет. Ничто никуда не идет. Это мы приходим и уходим; существование остается, как оно есть. Это не время проходит, это мы приходим и уходим. Но вот заблуждение: вместо того, чтобы увидеть, что это мы проходим, мы создали великое изобретение – часы, и теперь время проходит. Когда вы просто здесь, просто сейчас, времени нет. Вы дышите, вы живете, вы чувствуете, вы открыты для всего, что происходит вокруг. Вы религиозны, когда каждое ваше мгновение становится медитацией.
«Библии Раджниша». Тома 1–4