+7 (925) 09-09-09-6

Ошо – что происходит в момент смерти?

Ошо – что происходит в момент смерти?

Милый Ошо, когда я жил в Раджнишпураме, врачи обнаружили у меня рак. Польше всего я боялся умереть бессознательно, не найти обратный путь к те­пе. Я безмерно благодарен тебе за твое присутствие. Твоя благодать помогла мне исцелиться. Недавно у меня случилось пищевое отравление, меня снова ox-катил страх. Было легко отождествлять себя с телом, испытывающим физи­ческую боль. Я слышал о том, что врачи дают умирающим пациентам морфий, чтобы облегчить их страдания. Ошо, я прошу тебя рассказать о медитации в миг смерти. Можно ли медитировать, несмотря на воздействие морфия? Что происходит с сознанием людей, которые умирают под анестезией, во сне или в коме?

Здесь следует отметить несколько моментов. Прежде всего, смерти как тако­вой нет. Смерть – это великая иллюзия, потому что она всегда случается с кем-то другим, по никогда не случается с вами, поэтому вы всякий раз смотрите во­ине.

Вы не знаете, что происходит внутри, в сокровенном центре. А там происхо­дит нечто невероятно ценное, – но вы понимаете лишь, что человек не может го­ворить, дышать, ходить. У него отсутствует пульс, не бьется сердце – человек мертв. Но это не так. Вообразите, что кто-то говорит о том, что он любит, и то­гда ученые исследуют сердце, чтобы понять, где находится любовь. Уверяю вас, вы не найдете местоположения любви, потому что любовь – нематериальное яв-пение. Это качество. Вы можете переживать любовь, но не можете взять ее в ру­ки.

Жизнь начинается в бессознательности. Она должна начинаться именно так, потому что ребенку нужно пройти через очень узкий проход из материнского чрева во внешний мир. Этот проход невероятно узок, и ребенок считает его смертью, ведь он девять месяцев прожил в мире, из которого его изгоняют. Но ему было там очень хорошо, спокойно, радостно. Он не испытывал тревог, не вдумывался об образовании и работе. Девять месяцев он жил в раю.

На самом деле, психологи утверждают, что идея рая есть не что иное, как проекция условий материнского чрева. Ребенку так хорошо внутри матери, что он потом всю жизнь ищет прежние золотые дни, когда он жил в тесной близости с матерью, совсем не чувствовал, что он от нее отделен. Он был един с материн­ским чревом, а теперь его изгоняют в неведомый, чужой мир.

В материнском чреве царила полная тишина. Вовне очень шумно, здесь ца­рит жуткая какофония. В материнском чреве было земно. Тьма успокаивает, расслабляет, она важна для роста, поэтому корни растений скрываются под зем­лей, во тьме. Ребенок прячется в материнском чреве, где обретает тьму. Теперь же его выбрасывают в мир сверкающих огней. Его отсекают от матери, и он пе­реживает страшное потрясение. Возможно, верны идеи психологов о том, что человек хочет снова попасть в материнское чрево, которое он считает раем.

Ребенок растет и постепенно осознает, что мир не такой, каким должен быть. В нем люди лукавят и подличают, стараются обмануть друг друга. Вы никому не можете доверять, никого не можете любить. Дружба – это просто пустое сло­ во. Любовь существует только в стихах. Л в жизни существа испытывают боль.

Но вы не можете вырваться из этого порочного круга но многим причинам. Прежде всего, вы не имеете никакого понятия о другом образе жизни. Вам из­вестен лишь нынешний образ жизни, из-за которого люди страдают, испытыва­ют горести.

Разумеется, вы начинаете принимать несчастья и страдания за нечто естест­венное. Постепенно вы приобретаете психологическую защиту, которая доволь­но опасна. Это значит, что теперь у вас не осталось никакой надежды, потому что вы не можете исследовать свой внутренний мир. Вы не будете исследовать себя, свое сознание, потому уже поверили в то, что наговорили вам люди.

Человек, который хочет устроить внутреннюю революцию… А только рево­люция может освободить вас от страха смерти. Во время рождения вы уже боя-ннсь умереть, поэтому страх смерти остался в вас. Вы утратили рай. Ваше рож­дение стало праздником для других, но только не для вас. Вы же восприняли свое рождение как горе.

Когда вы снова думаете о смерти, для вас естественно думать, что грядущая смерть будет более грандиозным явлением, чем смерть, которую вы познали при рождении. Вы девять месяцев прожили в материнском чреве. Какой же была ваша жизнь? Вам было хорошо, уютно, и все же там ничего не менялось. Вы не могли передвигаться, вы просто пребывали в дремотном состоянии. Круг замк­нулся – вы возвращаетесь к нулевой точке, из которой началась ваша жизнь.

Смерть, которая неясно вырисовывается впереди, кажется вам более грозной, потому что у вас уже есть своеобразный опыт смерти. Вы видите, что люди не­доедают, голодают, умирают, поэтому боитесь: “Однажды я не увижу рассвет. Солнце будет восходить, цветы будут распускаться, звезды будут сиять в небе, по я не увижу ничего из этого”. Смерть сотрет все ваши чувства.

Вы вкусили несколько мгновений красоты, любви, радости, просто отдель­ные миги. И все же одного мгновения радости достаточно для того, чтобы ра­дость длилась для вас целую вечность, потому что в радостный миг вы забываете о времени.

Твой страх свойственен всем людям. Ты видишь, как в мире умирают люди, отсюда и твоя трудность. Человек не умирает, потому что ничто не умирает. ( мерти не бывает. Но ты видишь смерть почти каждый день. Если тебе скажут, что какие-то люди сильно любят друг друга, что ты увидишь извне? Возможно, они просто держатся за руки, но это еще не любовь. Можно вцепиться в чью-то руку и гадать: где же любовь? Любовь все равно не приходит, у вас просто поп­ет рука.

Если вы решите провести такой эксперимент, то не вздумайте делать эти в Бомбее! В этом городе любви не бывает, здесь люди просто потеют. Бомбейским возлюбленным приходится заниматься очень трудной гимнастикой. В Бомбее любовь – это прежде всего потение, запах зела, смешанный с духами, одеколо­нами и прочей парфюмерией. Но что вы увидите извне? Даже если два человека обнимаются… Нельзя сразу же судить о том, что они влюблены, объятия – это еще не любовь, уж я-то знаю об этом. Мне пришлось перестать ездить в штат Пенджаб из-за этих объятий. Сикхи – это испытание огнем. Если вас обнимает сикх, то можно подумать, что на вас напал дикий волк! Сикхи обнимаются в большой любовью, по им, по-видимому, невдомек, что своими объятьями они могут переломать человеку кости. Когда я понял, что мои лекции в Пенджабе кончатся плохо для меня, то перестал туда ездить.

Когда вы наблюдаете извне, то независимо от того, что именно вы видите (объятия, поцелуи, пожатия рук), даже если вы стали свидетелем полового акта, – все равно нельзя утверждать, что вы видите любовь. Дело в том, что любовь это внутреннее переживание. О любви могут судить лишь сами возлюбленные. Но каждый из них знает лишь себя, другой человек остается ему неведомым. Может быть, он притворяется, лицемерит. Возможно, он пытается показаться вам влюбленным в вас для каких-то своих целей. Вы можете быть уверенными только в своей любви. Вы можете быть уверенными только в своей смерти.

Всю внешнюю любовь вы просто выдумываете. Вся внешняя смерть – это производное страха, паранойи, но она для вас не реальна. Однако по мере того как вы стареете, иллюзорная смерть становится все более явной, потому что жизнь становится все более короткой.

Однажды великий император Акбар вошел в зал, где была установлена чер­ная доска, как в школе, потому что он был очень образованным человеком, и при его дворе служили ученые люди. Император Акбар собрал со всей Индии гени­альных людей самого разного масштаба.

Он провел на доске черту и спросил мудрецов: “Может ли кто-то сделать эту черту короче, не касаясь ее?”

Разве можно что-то уменьшить без касаний? Вам все равно придется при­коснуться к предмету для того, чтобы уменьшить его, стереть какую-то его часть. Придворные мудрецы растерялись.

Наконец Акбар обратился к визирю Бирбалу, самому умному своему при­дворному: “Мудрецы молчат. У тебя есть идея, или ты тоже признаешь свое бес­силие?”

Бирбал подошел к доске и рядом с линией императора начертил свою, более длинную линию. Он укоротил линию Акбара, не коснувшись ее, но его собст­венная линия решила задачу. По сравнению с длинной линией Бирбала первая линия была короче.

Ваша жизнь укорачивается. Вы знаете, что с каждым днем ваша жизнь ста­новится более короткой. С каждым выдохом вы теряете жизнь. С каждым ми­нувшим днем ваша жизнь уменьшается. Вы не знаете точно, когда наступит вашa смерть, но уверены в том, что у вас не останется сил, когда она придет. Жизнь ускользает, поэтому вы боитесь смерти все сильнее.

У человека есть способности, которые он может применять правильно или неправильно. Например, он может использовать свое воображение на искусство, творческую работу. Он может придать миру больше красоты, радости, ярких цветов, музыки, может выстроить прекрасный сад людей, у которых расцветает сознание. Но воображение можно использовать и на неправильные цели.

Когда человек находится в престарелом возрасте, он начинает воображать смерть. Он чаще думает о смерти. И это естественно, потому что ему придется столкнуться с этой реальностью.

15 парке три престарелые дамы сидели на скамейке и хвастались.

Одна дама сказала: “Два дня назад мой муж привез две замечательные моторные лодки и большую яхту, в которой могут жить двенадцать человек. Он хочет устроить морское путешествие па наших лодках и яхте”.

Вторая дама сказала: “Моего мужа не было несколько месяцев. Он возвра­ти лея лишь вчера вечером, приехал на безумно дорогом Кадиллаке. Он купил лом в горах. Мне не терпится сесть в этот автомобиль и поехать с мужем смот­реть дом”.

Третья дама сказала: “Мой муж небогат. Он скромный, но уникальный мужчина. Если бы вы предложили мне обменяться мужьями, я непременно отказа­лась бы. Может быть, у вас богатые мужья, которые покупают машины, яхты и дома в горах, зато у меня по-настоящему редкий муж. Миллионы окружающих мужчин – бледная тень на его фоне. Я очень горжусь им”.

В дамах разгорелось любопытство, и они спросили: “А чем он уникален?”

“На член моего мужа могут усесться рядком тринадцать ворон”, ответила дама.

Разумеется, ей никто не поверил.

“Простите меня, я солгала, – вздохнула первая дама. – Мой муж еще не воз­вратился домой. Он просто прислал телеграмму, в которой сообщает, что скоро приедет домой. Вчера я прокатилась на моторной лодке, поэтому и придумала эту историю”.

“Раз ты призналась, то и я покаюсь, – решила вторая дама. – Я ничего не слышала о муже со дня нашей свадьбы. Он сбежал от меня в медовый месяц. Мы поехали путешествовать вместе, а возвратилась домой я в одиночестве. Он не купил Кадиллак и дом в горах, я просто выдумала все это для самоутешения. Фантазии позволяют забыться. Вчера я прокатилась на весельной лодке и при­думала эту историю”. Потом две первые дамы повернулись к третьей.

“Ладно, ладно, – махнула она рукой. – Если вы сказали правду, то и я скажу. Я была не совсем точна. Тринадцать ворон смогут устоять на члене моего мужа только на одной лапке”.

Людям свойственно приукрашивать свою жизнь. Воображая смерть, все мы рисуем на холсте подсознания мрачные картины. Но удивительно то, что смерть вообще не существует.

Ты спрашиваешь, что случилось с людьми, которые умерли в коме, в бессознательном состоянии, под анестезией. Все люди, кроме тех, которые достигли самореализации, в миг смерти теряют сознание независимо от того, находятся они в коме, под анестезией, попали в аварию или у них просто случился сердечный приступ. Вопрос не в узкой группе людей, которые умирают в коме, под анестезией, в бессознательном состоянии на столе хирурга или в результате не­счастного случая. Все люди умирают бессознательно. Когда смерть приближается, жизнь выскальзывает из вашего тела, готовясь войти в другое материнское чрево, и тогда природа автоматически выполняет предопределенную программу. Человек теряет сознание, потому что происходит хирургическая операция в высшем смысле. Все естество человека выходит из тела, в котором он жил, с которым отождествлял себя лет семьдесят или восемьдесят.

Согласно природному закону, все люди перед смертью теряют сознание. Ве­личайший хирург Востока Сушрут жил семь тысяч лет назад. Он стал первым гением хирургии за всю историю человечества. По его словам, хирурги узнали об искусстве анестезии, изучая банальную смерть.

Врачи видели, что все люди перед смертью теряют сознание, и это стало для них ключом. Благодаря анестезии можно проводить хирургические операции та кой сложности, что человек в сознании не выдержал бы их. Лучше усыпить его, ведь во сне легче перенест и душу.

Поэтому вы не помните свою прошлую жизнь, ведь промежуток бессознательности действует как буфер. Итак, у бессознательного состояния две цели Оно помогает вам перейти из одною тела в другое. И еще: промежуток бессознательности так широк, что становится препятствием для вашей памяти о прошлой жизни. Дело в том, что помнить о прошлой жизни нежелательно…

Вы не можете правильно и красиво устроить нынешнюю жизнь. Если ваш ум будет подвергаться бомбежкам воспоминаний о прошлых жизнях и переживани­ях, вы неизбежно сойдете с ума. Вы не сможете понять, что происходит. Это все равно как хаотично ловить приемником волны разных радиостанций. Жизнь станет для вас невыносимой, потому что воспоминания о прошлых рождениях не будут похожи на ваши обычные воспоминания о нынешней жизни. Вы не­просто вспоминаете, а практически наяву заново все переживаете. Вы совсем за­бываете о том, что это просто воспоминания, и начинаете проигрывать прошлую жизнь. Если вы вспомните множество прошлых жизней, то неизбежно сойдете с ума, ваш ум не выдержит. Сушрут нрав в отношении первого ключа к операциям… Он был величайшим хирургом, который описал все лучшие инструменты, которыми врачи пользуются и в наше время.

Но все равно восточный подход радикально отличается от западного. На За­паде все более важной становится хирургия, хотя это происходит в последние триста лег. Хирургия замещает терапевтическое лечение. Теперь врачи мечтают создавать искусственные органы, чтобы просто заменять заболевшие органы людей, ведь тогда не придется брать на себя труд лечить. А пластиковый орган никогда не болеет. Врачи надеются на то, что такие органы будут служить чело веку до глубокой старости.

Например, искусственное сердце не забьется сильнее, если вы увидите красивую женщину. Ваше новое сердце не настоящее… Если только вы не приду маете особую кнопку, которой можно будет ускорять сердцебиение. “Идет кра­сивая женщина! Срочно включаю кнопку”. В ином случае ваше сердцебиение останется в норме.

Когда меня арестовали в Северной Каролине, американские чиновники пы­тались внушать всему миру, что со мной обращаются почти как с гостем прези­дента Рейгана. Они боялись, что в случае моей гибели люди станут винить пра­вительство США. Поэтому сначала меня поместили в тюремную больницу. Меня окружили шесть медсестер и женщина-доктор. Перед тем как записать мое имя в журнал, они измерили мой пульс и кровяное давление.

Медсестра начала измерять мне давление, и в этот момент старшая медсест­ра пошутила: “Когда женщина измеряет давление мужчине, его давление под­нимается”.

“Со мной все иначе, – отозвался я. — Возможно, мое кровяное давление не­много понизится, но уж точно не подскочит”.

“Что вы хотите этим сказать?” – удивилась старшая медсестра.

“Лучше мне не говорить, а то медсестры обидятся”, – сказал я.

“Нет, мы не обидимся, скажите нам”, — попросили медсестры.

“Меня окружают самые красивые женщины мира, – объяснил я. – Иногда я даже не сразу понимаю, мужчина передо мной или женщина”.

У тюрьмы дежурили несколько сапьясинов. Старшая медсестра передала им мои слова о том, что у меня так много красивых саньясинок, что медсестрам не стоит и надеяться обойти их по части красоты. Саньясинки очень обрадовались.

“Ваши девушки очень обрадовались”, – сказал мне старшая медсестра.

“Они заслуживают счастье!” – воскликнул я.

В тюремной больнице умер один заключенный. Я почувствовал запах смерти в остальных шести заключенных госпитальной камеры, ведь они были напуганы до смерти. “Ты не умрешь, – успокаивал я умирающего человека. – Я могу дать тебе свое письменное заявление о том, что ты никогда не умрешь. Если же ты как-нибудь по ошибке умрешь, тогда приди ко мне с этой распиской”.

“Но где же я вас найду?” – простонал он.

“Не глупи, ответил я. – Главное не то, как найти меня, а то, что ты ум­решь”.

“Но вы же уверяли меня в том, что смерти нет”, – удивился он.

“Смерти действительно пег, но есть постоянное изменение в существовании, – объяснил я. – Все в природе обновляется, поэтому есть времена года, и человек переживает детство, юность, зрелость, старость, смерть. Жизнь заменяется более совершенными телами, более острыми умами, более чистым сознанием. Если же мы не воспользовались возможностью, то винить следует лишь себя”.

Вы думаете о смерти, но думать следует о медитации. Только с помощью ме­дитации вы можете при жизни узнать о том, что смерти нет. Вы интересуетесь у меня состоянием людей, которые находятся в коме, под анестезией, в бессозна­тельном состоянии в результате несчастного случая. Что с ними происходит? Ничего особенного. Все как и прежде. Они переходят в другое тело.

Люди, которые остаются, считают ушедших мертвыми. Но они просто пере­шли в новую форму, обрели новые органы чувств, получили новый интеллект.

Жизнь – это университет. Здесь мы должны узнать лишь о том, что смерти пет, что жизнь вечна.